Другой системы Анатолий Березин не знал, он верил в светлое будущее, честно работал и добросовестно выполнял свой долг (к 85-летию со дня рождения А.И.Березина)

16 декабря исполнилось бы 85 лет со дня рождения Анатолия Ивановича Березина, государственного и партийного деятеля. Он внес большой вклад в развитие нашей Мордовии. Пройдя все степени партийной лестницы, он с 1971 по 1990 годы возглавлял Мордовский обком КПСС, а с 1990 по 1991 годы был Председателем Верховного Совета Мордовской АССР. Эпоха Анатолия Ивановича Березина была одной из самых ярких в истории нашего региона. В то время получила большое развитие промышленность, республика стала индустриальной, поступательно шло развитие сельского хозяйства, рос и хорошел Саранск, не оставались без внимания и сельские районы. В этот же период его руководства республикой вместились и период застоя, и перестройка. Сейчас некоторые оценивают то время, с иронией, кто-то с осуждением. А между тем большинство людей тогда честно работали, добросовестно выполняли свой долг. Среди которых был и он, Анатолий Березин, о котором многие жившие тогда вспоминают теперь с теплом и ностальгией.

В преддверии этой даты мы решили побеседовать с его сыном, Алексеем Березиным, заместителем прокурора Республики Мордовия, задать ему несколько вопросов о знаменитом родителе. Алексей – младший ребенок в семье, о чем он предупредил сразу, и помнит своего отца уже сформировавшимся руководителем. Поэтому и первый вопрос из его детства.

- Алексей Анатольевич, Вы - сын высокого государственного чиновника, который долгие годы являлся первым человеком в республике. Вы чувствовали свою исключительность в детские годы, во время учебы в школе, да и потом? Вас баловали в семье?

- Этого не было. Молодые люди, может быть, с недоверием к этому отнесутся. Но в то время не только я, моя сестра, но и дети других высокопоставленных чиновников, руководителей, с кем мне доводилось общаться, не чувствовали своей исключительности и никакой особой привилегией не пользовались. Не было поблажек ни со стороны учителей, воспитателей или людей более взрослого поколения. Вы же помните, тогда совсем другая жизнь была. Не было гаждетов, компьютеров, все мы увлекались различными видами спорта. Сколько я секций тогда посещал?! Начиная с авиамоделирования и кончая классической борьбой, рукопашным боем, конькобежным спортом, волейболом, баскетболом. Каждый день мы собирались с разных домов на школьном дворе или другом поле и играли в хоккей, футбол. Причем в футбол играли зимой и летом. И росли мы все совершенно одинаково, никто не выделялся. И дома никто не баловал, не покупали дорогостоящих подарков. У меня был такой же велосипед, как у всех. Иногда мы сами их собирали, запчасти находили на свалках: рамы, колеса. Были старшие ребята, которые нам помогали в этом. Хоккейная клюшка была у каждого, на одну игрушку – танк за 9 рублей - я копил три года. Мать нас воспитывала очень строго. Постоянно контролировала, как мы учимся. Так что исключительности никакой не было. Это потом, в девяностых годах появились различные слои общества, дети-мажоры. А у меня даже осознания не было, что отец - руководитель. Я не воспринимал его как большого начальника, он для меня был отец, и все. Поэтому ни о какой исключительности речи быть не могло. Это сейчас, когда отца давно уже нет, иногда интересуются: «А Вы не сын того Березина?».

Когда стали постарше, у меня и моей сестры появилось чувство особой ответственности, за то, что наш отец – руководитель такого ранга, была боязнь подвести его, скомпрометировать, причем не столько в учебе, сколько в поведении. Пост нашего отца накладывал на нас внутренние ограничения, мы сами для себя устанавливали, что надо делать, а что нет. Основы порядочности, доброты, правил поведения в обществе прививала нам наша мать, учительница русского языка, литературы и этики.

- А отец интересовался Вашими школьными успехами?

- Нет. Специально в школу не ходил. Дневники, разумеется, смотрел, следил за оценками. Он провожал меня в начальную школу. Это запомнилось мне надолго. Мы учились в 20-й школе, и на дорогу до нее уходило 5 минут, а мы шли 30, 40 минут, а то и больше. Его часто останавливали прохожие на улице, и он достаточно долго с ними общался. А я стоял, ждал и боялся опоздать на учебу. Причем в разговор с ним вступали не только знакомые люди, но и обычные горожане, которые обращались к нему с просьбами, проблемами, наказами. А у него была феноменальная память. Спустя много лет отец мог встретить человека и вспомнить его.

- Говоря об отце, Вы вспоминали, что он нередко брал Вас с собой в воскресные командировки по районам. Вам приходилось наблюдать за стилем его руководства. Каким он был: жестким, строгим, но справедливым? Впоследствии Вы брали пример со своего отца?

- Он на работу уходил рано утром, приходил поздно вечером. И на обед не приходил, Выходных у него не было, в субботу-воскресенье он тоже работал. Иногда в такие дни, когда ездил по районам, он брал меня с собой. Вот тогда я видел его в работе. Он был строгий, достаточно суровый. Мне довелось быть свидетелем разносов, которые он устраивал. Реже такое происходило и дома, по телефону. Для меня это было странно и удивительно, потому что с нами он был совсем иной. Я никогда не слышал от него не то, что бранного, а грубого слова. Ведь нередко у людей срываются грубые, но вполне допустимые слова. А у него нет. Хотя голос повышал. Брал ли я с него пример? В зрелом возрасте, пожалуй, что да, только пользуясь не опытом личного общения с ним, а ориентируясь по рассказам других людей, хорошо знавших его, работающих вместе долгое время. Мне рассказывали о нем и механизаторы, рабочие, общавшиеся с ним во время его поездок по полям, заводам, фабрикам. Мне было интересно слушать, порой я узнавал для себя что-то новое, чего не знал ранее о самом родном человеке. Эти рассказы во многом наложили отпечаток на мое восприятие отца уже как руководителя республики.

- У Анатолия Ивановича первое высшее образование было историческое, второе - сельскохозяйственное. Историческое – это идеальное образование для партийного управленца. А получение второго было вызванное необходимостью – знать досконально главную отрасль аграрной республики, возможность на равных разговаривать с любым комбайнером, агрономом, зоотехником?

- Безусловно, это так. С высоты прожитых лет я стал отчетливо понимать: чем выше руководитель, тем масштабнее он мыслит. Пускай наша республика и небольшая, но руководить ею - это колоссальная нагрузка. Здесь многое зависит не от выполнения приказов высокого начальства, а от реализации самостоятельных решений. Его заветною мечтой было создать так называемый Продовольственный пояс. Кольцо вокруг Саранска, Рузаевки следовало закруглить сельскохозяйственными, животноводческими комплексами. Многое делалось в этом плане уже тогда. Некоторые из тех предприятий работают и по сей день. Мысли появлялись масштабные, и, не зная самой сути, не имея на то специального образования, сделать это невозможно. Анатолий Иванович специально хотел окружить такими предприятиями и столицу, и крупные районные центры. Чтобы и работа была у людей, и не надо было никуда уезжать. В то время у нас бурно развивалось сельское хозяйство, большая часть продукции АПК уходила за пределы нашей республики. И надо было наращивать производство. Недаром он проработал 19 лет на посту первого секретаря обкома партии, все потому что постоянно находился в движении, в росте. Он не довольствовался уже достигнутым, а двигал республику вперед. Недаром она при нем получила ряд государственных орденов, увеличенные копии которых были ранее горделиво представлены при въезде в республику. Это было очень значимо для Мордовии. Еще до Анатолия Ивановича появилась задумка превратить аграрную республику в аграрно-индустриальную и при нем эта мечта сбылась. И «Светотехника», и «Биохимик», «Электровыпрямитель», «Сарансккабель» активно представляли свою продукцию потребителям. У нас стали производить собственные телевизоры «Лайме», которые работают у наших сограждан до сих пор.

- Анатолий Иванович был уверен, что трудовую деятельность необходимо начинать именно в сельской местности. Он и сам начинал в Дубенском районе, и был недоволен, что Вы в свое время быстро покинули Атюрьево. Он полагал, что, начиная с глубинки, становишься ближе к народу и в этом залог хорошего специалиста в будущем?

- Он считал, что необходимо начинать от самых низов и, причем, не бегло, а глубоко вникнув в эту работу, увидев все тяготы, и трудности работы низших ступеней, Только тогда можно расти, знать и понимать, как складывается успех и каким трудом он достигается. Отец сам – сельский уроженец, единственный ребенок в семье, к труду привык с детства. Он рано стал самостоятельным. У него любимой поговоркой была: «Любишь кататься, люби и саночки возить», то есть - если ты хочешь чего-нибудь добиться, то должен приложить усилия. Будучи маленьким, он увлекался пчелами, а выйдя на пенсию, продолжил разводить пасеку в Рождествено.

- Известно, что страстью первого секретаря обкома партии Мордовии были автомобили. А свой собственный появился у него довольно поздно. Объяснялось это необходимостью разрешения московского руководства. Почему?

- Да. Такое разрешение было необходимо. Но Анатолию Ивановичу его не давали очень долго. Он был член ЦК КПСС, а большие чины не должны были позволять себе подобные излишества. Следует отметить, что на Анатолия Ивановича в то время писалось много жалоб о том, что он строил себе коттеджи и особняки. Находилось достаточно доброхотов и «правдолюбов». Приезжали комиссии с проверками и, увидев его полуразвалившейся дом в Рождествене, недоуменно разводили руками. Понятия коррупция тогда еще не было, но считалось, что руководитель должен быть примером для своих подчиненных и поэтому его порядочность была под особым контролем. А мой отец жил скромно, никаких излишеств не имел. Ел обычную пищу, носил обычную одежду.

- Алексей Анатольевич, расскажите о предпочтениях Анатолия Ивановича. Какие блюда ему нравились? Стиль его одежды? Какие фильмы предпочитал, какие книги читал?

- В еде он был неприхотлив. Любимым его блюдом была домашняя молочная лапша, которую прекрасно готовила моя мама. Иногда готовкой занимался он сам: нарезал эту лапшу, а потом варил. Несмотря на некоторую тучность, он ел немного. А одевался? Тогда все одевались одинаково. Вот я недавно смотрел ролики, сделанные в Саранске в 60-е годы,70-е годы, в 80-е. Одеты все одинаково: костюмы, рубашки, галстуки, фетровые шляпы. У дам одинаковые платья. Толпы людей семьями идут на демонстрации, на торжества в парк имени А.С.Пушкина. Горожане пляшут и поют. И у всех открытые счастливые лица, видно, что у людей хорошее настроение. А ближе к 2000-м картина меняется. Да, появились краски в одежде, дамы научились ходить на высоких каблуках, но изменились выражения лиц. На лицах замкнутость, закрытость, холодность. Когда было лучше, пусть каждый оценивает сам. Но я считаю, что отцу, да и нам с Вами, повезло жить в то время. В настоящее время подсмеиваются иногда, что тогда мы общественные интересы ставили выше собственных. Но зато – были большой и дружной страной. И никто не помышлял о каких-то суверенитетах, все знали, что за нами огромный потенциал страны. К счастью, мы и сейчас приходим к такому пониманию. Мы немного отвлеклись, Вы спрашивали о предпочтениях отца? У него досуга почти не было, 99% времени составляла работа. Она представляла смысл его жизни. Но если выпадало время, он смотрел кино: прежде всего новинки, в то время часто приезжали известные артисты с творческими вечерами. Обязательно смотрел по телевизору программу «Время», «Новости», чтобы быть в курсе событий, знать последние известия. Читал он постоянно: у него всегда были книги, которые выпускались специально для руководителей органов власти. Ну и конечно, художественная литература. Перечитывал классику, а также книги, которые понравились с детства. Читал обычно перед сном, обязательно несколько страниц.

- Алексей Анатольевич, Вашего отца вполне справедливо можно назвать, убежденным ленинцем, верным сыном партии, употребить другие эпитеты в духе того времени. Ну а сам он верил в непременное светлое будущее, в победу коммунизма и мир во всем мире?

- Понятно, что большая часть таких утопических воззваний была востребована временем. И между тем он верил, что будет и светлое будущее. В определенном смысле оно теперь и наступает. Далеко ходить не надо – просто посмотрите в окно и сравните: каким был Саранск, и каким он стал. А тогда все верили в светлое будущее и в победу коммунизма, считали, что это единственно-правильная дорога. И помните выдержку из его последних выступлений: «Другой системы я не знал!». А ее никто не знал. Потом началась перестройка с болезненной ломкой старого. Не все шло гладко. Было много нерешенных проблем. Но оценивать теперь их могут лишь те, кто были участниками этих событий, либо знали досконально: с каким трудом это реализовывалось. Отец был очень уверенный человек, он полностью верил в то, что говорил, в правоту своих речей, в правоту своих действий.

- Демократы, пришедшие к власти в 90-е годы, считали Анатолия Ивановича чужаком, человеком не их круга. А как он сам принял новую власть? Видел в ней одни лишь недостатки или отмечал что-то позитивное?

- Он воспринял новую власть спокойно. Нигде публично не отмечал ее недостатки. Потому что он был мудрым человеком и понимал: раз это произошло, то мы получили, что заслужили. А коль заслужили, то должны пожать плоды: сладкие или горькие. И когда он ушел со своего поста, он не просто отсиживался дома. Он оставался депутатом Верховного Совета МАССР и старался выступать на сессиях, подсказывать коллегам правильные решения, донести свое мнениедо новой власти.

- А это правда, что когда он ушел из власти, некоторые его бывшие коллеги, прежде работавшие с ним бок о бок, те, кого он считал своей командой, перестали с ним общаться?

- Это так. Отец их называл перевертышами. Но жизнь впоследствии все расставила по своим местам. А в то время он переживал очень болезненно, он считал, что глубоко ошибся в тех коллегах, кому он доверял. А те люди, в сущности-то и неплохие, но подались паническим настроениям и потом со временем (я это точно знаю) поменяли свое мнение и в отношении отца, и в отношении событий, происходящих после его ухода. А когда он умер, хоронить его пришли все. И после этого я ни от кого не слышал о нем ни одного плохого слова.

- Многие руководители различных рангов и простые горожане сходились во мнении, что необходимо увековечить память человека, так много сделавшего для республики. Если не памятник установить, то назвать его именем одну из улиц Саранска.

- Было много разговоров на уровне Глав города. Но, видимо есть более важные задачи, чем переименование городских улиц, к тому же это связано с некоторыми финансовыми проблемами и неудобствами для жителей. Хотя это было бы здорово! Но жива память, живы дети, внуки. Жива фамилия. У брата – девочки, а значит поменяют фамилию, у сестры – другая фамилия. И только мои сыновья - продолжатели славной фамилии. Они знают, кем был их дед и гордятся им.

- Никого из них не назвали в его честь, не появилось еще одного Анатолия Березина?

- Нет. Я не считаю правильным называть детей именами умерших родителей. Да и господня заповедь гласит: не сотвори себе кумира. И я никому бы из них не пожелал повторить его путь. У него жизнь была яркая, но очень непростая. Повторюсь, его семьей была работа. Работа на благо республики. А я хотел бы, чтобы дети и для себя жили, а не только для других, как их дед.

Семен МИХАЙЛЕВИЧ